Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.
Марина Цветаева.
"Осыпались листья над Вашей могилой..."
Осыпались листья над Вашей могилой
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы все-таки мой!
Смеетесь! - В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой - так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.
Опять подойду с узелком утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны
К великим морям.
Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти - не верю! Я жду Вас с вокзала -
Домой.
Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвый,
Я тоже мертва.
Я вижу, я чувствую, - чую Вас всюду!
- Что листья от Ваших венков! -
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!
Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
Письмо в бесконечность. - Письмо в беспредельность.
Письмо в пустоту.
"Я - страница твоему перу..."
Я - страница твоему перу.
Всё приму. Я белая страница.
Я - хранитель твоему добру:
Возращу и возвращу сторицей.
Я - деревня, черная земля.
Ты мне - луч и дождевая влага.
Ты - Господь и Господин, а я -
Чернозем - и белая бумага!
"Читатели газет"
Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый - со своей
Газетой (со своей
Экземой!) Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
Кто - чтец? Старик? Атлет?
Солдат? - Ни черт, ни лиц,
Ни лет. Скелет - раз нет
Лица: газетный лист!
Которым - весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь -
Читателя газет.
Кача - "живет с сестрой" -
ются - "убил отца!" -
Качаются - тщетой
Накачиваются.
Что для таких господ -
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет - читай: клевет,
Газет - читай: растрат.
Что ни столбец - навет,
Что ни абзац - отврат...
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
- Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах!
Уж лучше на погост, -
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители кровей,
Писатели газет!
Вот, други, - и куда
Сильней, чем в сих строках!
Что думаю, когда
С рукописью в руках
Стою перед лицом
- Пустее места - нет! -
Так значит - нелицом
Редактора газет-
ной нечисти.
x x x
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет, —
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, —
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
"Осыпались листья над Вашей могилой..."
Осыпались листья над Вашей могилой
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы все-таки мой!
Смеетесь! - В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой - так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.
Опять подойду с узелком утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны
К великим морям.
Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти - не верю! Я жду Вас с вокзала -
Домой.
Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвый,
Я тоже мертва.
Я вижу, я чувствую, - чую Вас всюду!
- Что листья от Ваших венков! -
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!
Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
Письмо в бесконечность. - Письмо в беспредельность.
Письмо в пустоту.
"Я - страница твоему перу..."
Я - страница твоему перу.
Всё приму. Я белая страница.
Я - хранитель твоему добру:
Возращу и возвращу сторицей.
Я - деревня, черная земля.
Ты мне - луч и дождевая влага.
Ты - Господь и Господин, а я -
Чернозем - и белая бумага!
"Читатели газет"
Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый - со своей
Газетой (со своей
Экземой!) Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
Кто - чтец? Старик? Атлет?
Солдат? - Ни черт, ни лиц,
Ни лет. Скелет - раз нет
Лица: газетный лист!
Которым - весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь -
Читателя газет.
Кача - "живет с сестрой" -
ются - "убил отца!" -
Качаются - тщетой
Накачиваются.
Что для таких господ -
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет - читай: клевет,
Газет - читай: растрат.
Что ни столбец - навет,
Что ни абзац - отврат...
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
- Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах!
Уж лучше на погост, -
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители кровей,
Писатели газет!
Вот, други, - и куда
Сильней, чем в сих строках!
Что думаю, когда
С рукописью в руках
Стою перед лицом
- Пустее места - нет! -
Так значит - нелицом
Редактора газет-
ной нечисти.
x x x
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет, —
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, —
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.